Виноград - очень древнее растение и упоминается в Библии в связи с Ноем. Своим названием виноград обязан слову "извиваться", что соответствует его спиралеобразным побегам. Символизм спирали был очень важной частью мистицизма друидов, Спиральный символ винограда означает в их ритуальном зодиаке осеннее равноденствие. В ирландской мифологии Белый Лебедь, связанный с месяцем винограда, стал символом светлых древних кельтских богов, которые "удалились" в свои подземные форты во время осеннего равноденствия. В кельтской мифологии планета Венера представляла "лучик света" или "белый призрак", связанный с местом обитания души-мудрости предков, которое в космологии кельтов отождествлялось с созвездием Лебедя.

Люди, рожденные под знаком Винограда, обладают чувственной натурой, повышенной эмоциональностью, но в трудные минуты они могут проявить замечательное хладнокровие. Они инстинктивно организованны, всегда молниеносно реагируют на непредвиденные обстоятельства.

Люди, рожденные в первой половине месяца, более открыто выражают свои эмоции. Их слабым местом является неуравновешенность, неспособность примириться с определенными аспектами жизни. Их положительными чертами являются врожденные энтузиазм и желание прийти на помощь партнеру.

Неуравновешенность людей, родившихся во второй половине месяца, под Полной Луной, "корректируется" 23 сентября (осеннее равноденствие), и они обладают способностью искренне прощать. Вообще люди, рожденные под знаком Винограда, могут помочь создать гармонию и стабильность, но они же могут и паразитировать на добром отношении к ним других людей.

ОБЛАКО — в христианской традиции один из символов второго пришествия. У скандинавов облака считались боевыми конями валькирий; у греков они отождествлялись с пасущимися стадами Аполлона. Американские индейцы видели в облаке воплощение идеи плодородия, а в индийской мифологии темная дождевая туча, несущая спасение от засухи, олицетворяла Кришну. В тибетской традиции "путь белых облаков" стал однозначным символом духовного развития и совершенства. По теням низко плывущих облаков римские авгуры предсказывали победу, погоду, болезнь или стихийное бедствие.

В библейской традиции светлое облако ассоциируется с воздухом, небом и ангелами; также оно стало атрибутом присутствия Бога. Часто ангел изображается стоящим или сидящим на облаке. Рука Господа, возникающая из облака, является популярным геральдическим символом дарованной Богом власти. Но есть у облаков и другое символическое значение. Так как тучи, затянувшие весь горизонт, кажутся горами, они становятся символом неприступных гор и символом недосягаемости вообще.

Источ.: Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М., 1999.

Ритуальный котел (Китай, 800 год до н. э.)

Карл Юнг рассматривает чашу как женский символ, который принимает и отдает. С другой стороны, чаша может быть символом тяжелой судьбы («горькая чаша»). Так называемая отравленная чаша обещает надежду, но приносит беду.
Котел – более мощный символ и часто связан с ритуальными действиями и магией, олицетворяя трансформирующую силу. Котел также – символ изобилия, неистощимый источник поддержания жизни, сил оживления, репродуктивные силы земли, возрождение воинов для новой битвы.
энциклопедия символов

ВИНО́, ВИНОГРА́Д (др.-русск. вино; греч. oinos, лат. vinum; готск. weinagards, др.-верхн.-нем. wingart — "винный сад", отсюда — виноград, виноградник) — ярко-красный виноградный сок и настоявшееся вино — древнейшие символы жизни и Солнца. Культура виноградной лозы известна в Малой Азии и Египте с 4-го тыс. до н. э. Она называлась "эрпи" (егип. h’rpy). В Древнем Египте темно-красные виноградные гроздья именовали "глазами Гора", бога Солнца. Виноградное вино всегда считалось "влагой жизни", напитком, пропитанным энергией Солнца, "жизненным огнем земли". Сходство цвета вина с кровью жертвенных животных и человека обусловило их взаимозаменяемость во всех религиях, кроме зороастризма. "Вино становится кровью божества, приобщающей инициируемого к его духовной силе, а также служит напоминанием о принесенной этому божеству жертве. Вино и зерно, оба имеют солнечную, божественную природу и символизируют тепло и юность. Вино и вода, как солнечный и лунный символы, означают две великие силы Вселенной — огонь и воду, а также слияние божественной и человеческой природы, или божественность, незримо слитую с человечностью. Вино и хлеб — гармоничный результат человеческого труда... Вино как мужское начало и хлеб как женское... Вино — это божественный экстаз, а хлеб — доступное взору проявление духа, который умирает и вновь возрождается. Выливание вина на землю означает возлияние хтоническим силам. Вино на свадьбах является символом плодородия. Гомер называет море „виноцветным“. В греческой мифологии вино преимущественно ассоциируется с Дионисом (Бахусом). Его способность опьянять рассматривалась как проявление присутствия божества"1. Согласно мифу, Паламед научил греков пить вино, разбавляя его водой. В Дионисийских мистериях, вакханалиях, танцах менад обычай употребления вина сверх меры был культово закреплен, поскольку считалось, что в экстазе опьянения достигается единение с божеством. В античном искусстве с юмором и даже с издевкой изображаются божества плодородия из свиты Диониса — Пан, силены, сатиры — в опьянении верхом на осле или еле стоящими на ногах. В эллинистическом искусстве, в буколических сюжетах особенно заметно подтрунивание над пьянством. Согласно поверьям, вино разрушает колдовство и срывает лживые маски, отсюда выражение: «In vino veritas" ("Истина в вине")2. У иудеев виноградник символизирует Палестину, Землю обетованную, а виноградная лоза — народ Израиля, избранный Богом, который представляется виноградарем (см. "Притча о виноградаре"; Ин. 15:1—6; Мф. 21:28—46). Сочувственно показывается опьянение Ноя (Быт. 9: 20—27) и осуждается непочтительное отношение к нему его сына Хама. В Средневековье эту историю рассказывали иначе: "Ной нашел дикий виноград, и, так как этот виноград был кислый, Ной взял кровь четырех животных: льва, агнца, свиньи и обезьяны, смешал ее с землей, положив на корни дикого винограда. Так благодаря этой крови виноград стал сладким... Благодаря вину многие люди становятся львами, обнаруживая гнев, и потому теряют голову. Некоторые становятся стыдливыми, как ягнята, другие превращаются в обезьян вследствие любопытства и безоглядной веселости, которые у них появляются..."3. Вино также символизирует кровь Авеля, убитого своим братом Каином, — первое братоубийство в истории человечества. Но кровь Авеля оросила землю, как "сок нового винограда, и мудрость снова начала свою работу", — так Авель символизирует Спасителя, Иисуса Христа, а распявших его иудеев — Каин. Кровь Христа, как вино, пролилась на землю, на череп Адама, первого человека. Это символ человеческой природы, которая способна, очищая землю, превратить ее в благородную кровь (см. Грааль Святой; Распятие). Отсюда происходит множество сюжетов христианского искусства, связанных с символикой вина как крови Спасителя (см. Агнец Божий; "Брак в Кане Галилейской"; Ваймар; Евхаристия; "Тайная вечеря"). Христос сравнивается с виноградной лозой, а его ученики — Апостолы — с ее ветвями. Крест и "Древо жизни" нередко изображаются в виде виноградной лозы (см. "процветший крест"). Птицы — голуби, павлины — в лозах винограда или среди виноградных гроздьев — символ вечной жизни. Сцена сбора винограда символизирует Страшный суд в "конце времен" (рис. 574; см. также т. 8, рис. 36). В иной трактовке виноградная лоза символизирует Церковь и верующих, а голуби в ее ветвях — души "отдыхающие во Христе" и "духовное плодородие" (см. т. 4, рис. 518)
источник

Остроконечный нос – человек с таким носом, как правило, не выносит противоречий, он достаточно вспыльчивый, суровый и строгий.
источник

Давно и повсеместно считается, что форма и размер лба так или иначе свидетельствуют об умственных способностях.
Так, Аристотель писал: «Если люди имеют большие лбы, то они медлительны, если у них широкие лбы, следует опасаться безумия, лбы закругленные или выпуклые свидетельствуют о вспыльчивости».
В предсказательном плане это нередко трактуется следующим образом: человек с высоким лбом часто бывает неудачливым в практических вопросах, тогда как человек с низким лбом может добиться успеха в любых делах.
Вот еще несколько физиогномических наблюдений, касающихся лба, извлеченных из практики разных времен и народов.
Высокий и выпуклый лоб — признак истинной мудрости; ведь не зря же о мудреце говорят, что «он семи пядей во лбу».
Лоб широкий и выпуклый по углам —- богатая фантазия, болезненное воображение.
Лоб неестественно большой — леность.
Лоб с глубокими морщинами в виде складок — ум посредственный, ленивый.
источник

Теперь поговорим о весьма важных представителях невТеидимого мира эльфов и фей - о водяных и домовых.Последние так близки к людям, каждая малейшая подробность ежедневной жизни поселянина так тесно связана с их произволом, что у всех германских и кельтских племен очень много преданий о них. Все такие предания отличаются удивительно веселым, светлым оттенком, и весьма часто проглядывает в них даже едкая насмешка над добродушием или детскими уловками близкого соседа - домового эльфа.Напротив, все легенды о водяных проникнуты каким-то страхом и таинственностью, какими-то особенно резкими чертами свирепости, в которых слишком ясно выражается обычный и невольный трепет человека перед сокрушительным могуществом такой стихии, как вода.Мрачных преданий о водяных эльфах, конечно, больше там, где меньше воды, но и самые бесстрашные моряки и рыболовы, которые проводят всю свою жизнь па воде или в непосредственной близости к пей, и те тоже верят в силу водяных и в возможность умилостивлять их разными обрядами, напоминающими древние языческие жертвоприношении. Так, например, норвежские рыболовы утверждают, что морского человека всего лучше умилостивить металлами, и потому ни один из них не забывает, пускаясь на легком челноке в открытое море, воткнуть в дно своего судна нож или всадить гвоздь в один из стеблей прибрежного тростника. В других местах бросают в воду хлеб и деньги.Во многих странах водяные эльфы известны под общим названием никсов (nix для муокского и пiхе для, женского пола), которое в иных местах растягивается в никель, пикельхеи, в других, напротив, сокращается в ник, нек. Однако же в Швеции водяного эльфа, живущего в реках, называют речным человеком (stromkarl), а в Норвегии эльфы, обитающие в водопадах, известны под названием водопадных духов (fosegrim). Нике, олицетворяющий собой мужской пол водяных эльфов, гораздо менее известен в народных преданиях, чем никса, водяная фея, (тень близкая к нашей русалке.Относительно наружности водяных эльфов не все предания согласны между собой: по одним, пике является маленьким, длиннобородым стариком, с зелеными волосами и зубами, чаще же всего представляется, как и прочие эльфы, ребенком в маленькой красной шапочке с золотистыми кудрями по плечам.Эстонцы рассказывают, что одна девушка повстречала на прибрежной лужайке прекрасного ребенка, который остановил ее и заставил чесать себе голову. Та повиновалась ему, ион, преспокойно расположившись на коленях ее, стал засыпать. Одна прохожая подошла к девушке и, взглянув на ребенка, который с полуоткрытым ртом дремал у нее па коленях, сказала:- Что ты делаешь? Да разве ты не видишь, что это никс? Посмотрика на его зеленые зубы!Чуть только она произнесла это, как испуганный пике стрелой бросился к воде и в одно мгновение исчез в ней.Наружность и костюм пиксы, известны нам гораздо лучше: она везде описывается такой же прекрасной девой, как и паши русалки, с такими же длинными, густыми, зелеными волосами, которыми она стыдливо прикрывается, показываясь на поверхности воды. Кельты утверждают, что морские девы постоянно носят па голове шапочку и выходят на берег не иначе, как в широких и легких белых одеждах, которые стелются живописными складками по их прекрасному телу.По рассказам моряков и рыболовов, чаще всего случается видеть этих морских дев па море при блеске утренних лучей солнца, когда легкий туман еще лежит над водами. Они тогда обыкновенно являются сидящими па волнах или па прибрежных скалах и золотым гребешком расчесывают свои чудные волосы, либо гонят белоснежные стада свои к крутым берегам мелких островков. Являются они иногда и на берегу, темной осенней ночью, когда резкий и холодный северный ветер насквозь пронизывает холодом, и рыбаки, разложив огни, собираются около них греться, тогда и никса незаметно выходит из воды, бледная, дрожащая от холода, подкрадывается к кострам и садится у одного из них, как можно крепче кутаясь в свои мокрые и прозрачные одежды. Но рыбаки очень не жалуют посещений ее в эту пору, она тогда не предвещает ничего доброго: либо страшную бурю, либо утопленника, либо продолжительный неуспех ловли.Впрочем, о водяных эльфах, так же, как и о трольдах, говорят, будто они весьма редко осмеливаются являться в образе человека, а чаще всего принимают вид лошади. Оборотившись красивым конем, пике бродит вечером по берегам рек и озер, прельщая собой взор неопытного и жадного прохожего; но если тот соблазнится красотой и грациозными гарцеваниями коварного оборотня и, ухватившись за гриву, вскочит на пего, заранее восхищаясь мыслью о таком легком и дешевом приобретении, то конь из смирного и ласкового вдруг сделается неукротимо бешеным, не даст седоку опомниться от изумления и испуга, понесется к воде и, бросившись в нее с размаха, мгновенно исчезнет в волнах, увлекая с собой несчастного седока в свое подводное царство.Но человек, так естественно изобразивший в этом, страшном поверье ничтожество сил своих перед могучей стихией, рядом с ним создал множество легенд, в которых точно хотел высказать: при умении и ловкости можно даже побороться и со стихией. Действительно, всюду, где существует предание о ииксе-коне, существуют и рассказы о людях ловких и сметливых, которые умели с ним сладить и даже наказать его за хитрость долгой и тяжелой службой себе. Таких рассказов особенно много в Шотландии и Германии.Они, однако оке, совершенно неизвестны па морских берегах и у всего кельто-германского населения Шетландских, Оркадских и Гебридских островов. Там полагают, что водяные эльфы и феи являются на поверхности воды не иначе, как в виде тюленей. К этому прибавляют еще, что каждому из них да-ется тюленья шкура (как рюгеиским тролъдам - стеклянный башмачок) одна на все время существования, и кто из них утратит эту драгоценную шкуру во время своего пребывания на суше, тот уже должен оставаться постоянно на землей обречь себя на вечную разлуку с подводным царством.Это поверье, конечно, послужило канвой многих легенд, из которых мы и передадим весьма любопытную, записанную доктором Гиббертом на Шетландских островах."Несколько рыбаков приехали однажды с берега на мель, отстоявшую от него мили на две, для ловли тюленей, которые очень любили выходить на эту мель греться. Ловля шла у них очень счастливо: им удалось многих оглушить и содрать с них шкуру вместе с жиром. Ободранные тела их побросали в кучу и стали складывать добычу в шлюпку, собираясь возвратиться домой. Но едва успели они все уложить и изготовиться к отъезду, как поднялась ужасная буря - все небо заволокло тяжелыми, свинцового цвета тучами, и море закипело, как в котле, от порывов резкого и внезапно налетевшего ветра. Все бросились разом к лодке и так поспешили отчалить, что и не заметили, как один молодой рыбак, не успев вскочить в лодку среди общей суматохи, остался на мели. Напрасно кричал несчастный и умолял о помощи: шум волн, яростно разбивавшихся о мель, и голос бури покрывали слабый голос человека. Его товарищи вспомнили о нем уже на половине пути, когда не было никакой возможности вернуться и причалить к мели, окруженной широким седым прибоем - они должны были оставить несчастного на произвол судьбы.Наступила темная и бурная ночь. Бедный рыбак в отчаянии и ужасе прижался спиной к одному из разбросанных по мели камней и молча ожидал последней минуты, когда одна из седых и громадных волн прибоя должна была смыть его, как соломинку. Вдруг видит он, что многие из тюленей, ускользнувших от ловцов, медленно приплывают к мели, взбираются на нее, потом скидывают свои тюленьи шкуры и являются в виде водяных эльфов и фей. Прежде всего (они сначала вовсе и не приметили несчастного рыбака) они подошли к ободранным и безжизненным трупам своих товарищей и оживили их, так что те через несколько времени явились опять в своем прежнем виде жителями подводного царства. Среди завываний ветра и грозного рева волн они стали громким плачем и воплями выражать свою печаль об утрате шкур, из-за которой они навсегда должны были разлучиться со своей родиной. Больше всех горевала одна из водяных фей о своем молодом сыне, с которым должна была разлучить ее потеря необходимой верх-ней одежды. Но их вопли в одно мгновенье прекратились, когда они за-метили молодого рыбака, который с отчаянием во взоре и дрожа всем телом посматривал то на них, то на волны, уже начавшие заливать мель. Фея, плакавшая по своем сыне, тотчас подошла к нему и ласково проговорила:- Если ты обещаешь мне добыть шкуру моего сына у своих товарищей и бросить ее в море, так я берусь на своей спине доставить тебя на берег.Несчастный, которому так внезапно блеснул луч надежды, конечно, тотчас же согласился на ее условие, а фея обернулась тюленем и подставила ему свою спину. Рыбак уселся на нее верхом, крепко-на-крепко обхватил ее своими дрожащими руками и зажмурил глаза, когда та храбро и бесстрашно бросилась в пенистые волны. На несколько минут и вопли оставшихся на мели водяных, и голос вторившей им бури, и плеск окружавшей его пучины слились в ушах его в один ужасаю-щий гул, и вдруг очутился он на берегу. Едва ступил он на родной берег, как пустился бежать к своей деревне, куда его товарищи снесли все шкуры, и, выбрав из них шкуру молодого водяного эльфа, бросил ее в воду, после чего и буря скоро приутихла".Примечательно, что исландцы почитают тюленей потомками того фа-раонова войска, которое некогда, по словам Библии, поглощено было волнами Чермиого моря, когда захотело преследовать израильтян по пути, указанному им в пучине самим Богом.Представление парода в легендах о подводном царстве замечательно: вода служит только верхним покровом, крышей такого же точно пространства, как и поверхность земли; такой же точно крышей, как мы видели, является в отношении к подземному царству тролг,дов сама поверхность земли."На юго-западе Ирландии есть одно небольшое озеро, которое ок-рестные жители назвали волшебным потому, что сколько ни тонуло в нем людей, никогда тела утопленников не отыскивались. О нем ходила в народе страшная молва: иные утверждали, что в темную ночь мрач-ный цвет его вод изменялся в огненный; другие, что сами видели, как воздушно легкие тени скользили в сумерки по его поверхности...На берегу этого таинственного озера жил некогда молодой фермер Родерик Китинг, который собирался жениться на одной из прелестнейших девушек своего околотка.Возвращаясь из Лимрика, куда он ходил покупать обручальные кольца, пришлось ему на берегу озера повстречать двух своих приятелей, и он среди разговора стал им показывать свою покупку. Те рассматривали кольца, взвешивали их на ладонях, хвалили отделку их, и в то время, как Родерик собирался из рук своих приятелей переложить кольца в боковой карман, одно из них вдруг выскользнуло у него из рук, покатилось по крутому берегу к воде и упало в озеро. Родерик посмотрел ему вслед, печально развел руками и понурил голову: не кольца ему было жалко, хоть оно и стоило целые полгинеи, а боялся он того, что примета-то была уж очень нехороша.Его приятели стали над ним подтрунивать, думая этим сто несколь-ко рассеять; но он не слушал их, а все только упрашивал достать со дна озера то кольцо, за что обещал щедро наградить доставшего. Но те ни за что не решались опуститься на дно страшного озера, о котором еще в детстве пришлось им от нянек наслышаться всяких рассказов такого содержания, что и теперь еще мороз по коже подирал.- Ну уж если вы не хотите опускаться за кольцом, когда я предлагаю вам такую славную награду, мне остается одно, идти назад в Лимрик и купить другое кольцо!- Постой, постой, - сказал, подходя к нему в эту минуту, один бедняк по имени Паддин. Он всем был в округе известен своим тихим и кротким нравом, своей услужливостью и странными привычками, потому что все время проводил в переходах с одного места на другое и ни-когда более двух дней нигде не мог усидеть.- Постой, Родерик Китинг! Если ты обещаешь и мне такую же награду, как им, так я берусь достать тебе кольцо, хоть бы оно упало на дно самого глубокого омута во всем.Китинг принял его предложение с восторгом, и Паддин, не говоря более ни слова, быстро разделся и бросился в воду. Долго ли и глубоко ли он нырял, сказать трудно; но только он опускался, опускался, и - вдруг очутился на суше. Едва опомнившись от изумления, он стал оглядываться во все стороны и увидел такое же небо, такой же свет, такую же зелень кругом себя, как и на земле. Перед ним на огромное пространство раскидывался великолепнейший сад, с тенистыми аллеями, извилистыми дорожками, с прозрачными ручейками, широкими, изумрудно-зе-леными лужайками. На самой середине сада стоял большой, богато убранный дворец, к которому отовсюду вело множество стройных и красивых лестниц.Паддин вошел в сад и направился к дому по аллее. На боковых дорожках увидел он молодых поселян, которые сгребали в стога душистое сено и укатывали дорожки, преспокойно мурлыча себе под нос песенку. И каково же было его удивление, когда между ними узнал он несколько своих старых знакомцев, которые в последние годы потону-ли в озере! Это его так испугало, что он едва-едва дотащился до дома и, дрожа всем телом, стал подниматься на лестницу.Входит в двери и видит, что среди великолепной залы сидит на вы-соком стуле толстая-претолстая водяная фея с глазами в доброе лукошко и вздутыми губами, из-под которых выглядывали два ряда больших и длинных зубов.- Здравствуй, Паддин! Зачем к нам пожаловал? - проревела густым басом толстая фея.- Да я сюда за кольцом Родерика Китинга явился, нельзя ли будет мне получить его? - проговорил Паддин, собравшись с духом.- Вот что? Ну, уж так и быть, вот оно, - сказала фея, подавая кольцо Паддину.- Спасибо! А скажи-ка мне, добрая и милая фея, как бы мне отсюда выбраться, чтобы опять на землю попасть?- На землю? Так, значит, ты не затем явился, чтобы на мне жениться?! - гневно закричала фея, тяжело спрыгивая со стула и подбегая к Паддину. - Если так, я сумею тебя принудить...- Да погоди, - сказал он в ответ ей, старясь выразить в голосе сколько возможно более равнодушия и желая поправить свою излишнюю поспешность, - прежде выслушай меня. Я, конечно, женюсь на тебе очень охотно, но ведь, согласись, нельзя же мне оставить у себя чужое кольцо, да притом еще заставить всех о себе беспокоиться. Ну, снесу кольцо, вернусь и женюсь на тебе.- Пожалуй, ты прав. Ступай же вот этой дорогой до ворот и возвращайся скорее.Паддин даже и не дослушал ее последних слов, добежал до ворот, открыл их и вдруг снова очутился в воде. Он стал подниматься вверх, поспешно разводя руками и ногами, - и как же изумились ожидавшие его молодые люди, когда после долгого пребывания под водой он вы-плыл на противоположном конце озера!"У немцев существует сказка, весьма сходная с этой легендой и замечатель-ная по своим подробностям."У одной вдовы было две дочери; одна из них была хороша собой и прилежна, другая - дурна лицом и ленива. Но она больше любила дурную, потому что та была ее собственной дочерью, чем красивую падчерицу, на которой лежала вся черная работа в доме. Бедная девушка эта должна была каждый день садиться на большой дороге у ручья и так много прясть, что кровь выступала у нее из-под ногтей.Вот случилось однажды, что все веретено было у нее в крови; она наклонилась к воде, чтобы обмыть его, а оно выскочило у нее из рук и упало на дно глубокого ручья. Бедняжка заплакала, побежала к мачехе и рассказала ей про свою беду.Та разбранила ее и закричала:- Сама уронила, сама и достань, а до тех пор мне и на глаза не показывайся!Девушка со слезами пошла опять к ручью, да с отчаяния и бросилась в него доставать свое веретено. Тут впала она в забытье, и когда очнулась и снова пришла в себя, то увидела, что лежит на прекрасной лужайке, усеянной множеством чудных цветов и ярко освещенной солнцем.Пошла она по этой лужайке и дошла до печки, в которой много, много насажано было хлебов. Хлебы закричали ей:- Вынь нас, девушка, вынь поскорей, не то сгорим: мы уж давно испеклись.Она подошла и все хлебы из печи повынимала. Потом пошла она да-лее и дошла до яблони, на которой было много, много яблок. Яблоня сказала ей:- Потряси меня, девушка, потряси скорей: яблоки на мне уже давно поспели. Оно подошла к дереву, обтрясла все яблоки и сложили их в кучку.Наконец, пришла она к избушке и в окне ее увидела старуху с такими большими и длинными зубами, что испугалась и хотела уже бежать от нее, когда та обратилась к ней и ласково сказала:- Чего ты, милая, испугалась? Останься у меня: ведь если ты будешь хорошо у меня в доме работать, так тебе здесь будет хорошо. Только ты главнее всего должна тщательно взбивать мою перину, когда будешь стелить постель, - так, чтобы перья летели во все стороны, потому что от этого на земле снег идет. Зовут меня старуха Холле.Девушка согласилась остаться у нее и поступила к ней в услужение. Она верно служила своей госпоже, угождала ей во всем и зато уж ни разу не слыхала от нее дурного слова, а всякого кушанья, питья и лакомств получала от нее вдоволь.Как ни было ей хорошо жить у старухи, однако же вскоре захоте-лось вернуться домой и повидаться со своими. Она сказала старухе:- Меня одолела тоска по своим домашним, и хоть мне у тебя хоро-шо, однако же я чувствую, что не в силах жить вдали от своих близких.Старуха похвалила ее за привязанность и прибавила:- Ты мне служила верно, а потому я и хочу наградить тебя по заслугам.- Тут взяла она ее за руку и подвела под большие ворота: едва только подошла она под их свод, как на нее пролился обильный золотой дождь, и все золото к ней пристало и покрыло ее с головы до ног.- Это тебе на память от меня за прилежание твое, да вот, кстати, захвати и веретено свое, что в ручей-то упало.После того ворота захлопнулись, и девушка очутилась на земле, не вдалеке от дома своей мачехи, которая на этот раз приняла ее ласково, потому что видела, какое она несла с собой богатство".В сказках и легендах водяные феи описываются различно: то коварными и злыми, то добрыми и справедливыми, как в вышеприведенных двух легендах. Вообще говоря, они, кажется, так же капризны и раздражительны, как и все уже известные нам существа невидимого мира. Часто их уловки и шутки бывают очень грубы и жестоки; часто приходится и людям дорого платить за у слуги, оказанные им водяными (реями, как рассказывает одна немецкая сказка, которую мы заимствуем из собрания братьев Гримм."Жил был некогда мельник, который вдруг так стал беднеть, что на-конец едва-едва мог содержать свою мельницу.Встал он однажды ранешенько, потому что во всю ночь не удалось ему сомкнуть глаз от беспокойства, и вышел в поле развеять тоску свою. Когда он ступил на мельничную плотину, солнце только что показалось на горизонте, и он услыхал позади себя в пруду какой-то особенно странный плеск. Оглядывается и видит, что из воды медленно поднимается прекрасная женщина; ее длинные волосы, которые она рассыпала по плечам своими нежными руками, упали с обеих сторон широкими волнами и покрывали собой ее белое тело.Мельник понял, что это должна быть пикса его пруда, и сам не знал, что ему делать: бежать ли без оглядки, или оставаться на месте.Никса назвала его по имени и спросила, почему он так печален. Тот сначала молчал от страха, однако же, услыхав, как она с ним ласково говорила, собрался с духом и рассказал ей про свое горе.- Будь спокоен, - отвечала никса, - я тебя сделаю и богаче, и счастливее, чем когда-либо, только ты должен обещать мне то, что у тебя теперь в доме явилось на свет нового."Что же это может быть другое, как не щенок или не котенок?" - по-думал мельник, потом отвечал никсе, что он согласен.Никса ласково кивнула ему головой и опустилась в воду, а мельник, успокоенный и обрадованный, поспешил домой.Еще не успел он и до дому дойти, как выбежала к нему навстречу слу-жанка и закричала издали, что дома ждет его большая радость, что жене сейчас дал Бог сына. Бедняк остановился, как громом пораженный этой вестью, и тут только понял, что коварная никса очень хорошо зна-ла, чего у него потребовала взамен своей услуги.Скоро мельник разбогател, но ему богатство, приобретенное такой дорогой ценой, было постыло. Он все только ухаживал за своим сыноч-ком, с которым должен был вскоре расстаться, и все твердил ему:- Берегись, дружок, не подходи к пруду, не касайся воды его, а то чуть только ты к ней наклонишься, никса тотчас тебя схватит и утащит к себе под воду.Однако же годы шли за годами, а никса и не думала требовать к себе его сына. Мальчик тем временем вырос и поступил в учение к одному охотнику; потом, когда сам стал хорошим охотником, поступил на службу к одному землевладельцу, который подарил ему небольшой домик и женил его на одной из своих дочерей. Наш охотник зажил себе припеваючи и думать забыл об отцовских предостережениях.Однажды случилось ему, после долгого преследования, убить оленя невдалеке от озера никсы. Выпотрошив свою добычу, он подошел к воде, чтобы смыть с рук своих кровь. Но едва успел он опустить руки свои в воду, как никса показалась из-под нее, с диким хохотом обхватила его своими мокрыми и холодными руками и так быстро увлекла под воду, что только волны запенились у того места, где он наклонялся с берега к воде.Долго ждала его возвращения бедная жена, наконец пошла всюду искать его и когда увидела на берегу озера мужнину охотничью сумку, тогда уже поняла, что опасения его отца сбылись, что никса взяла себе обещанное. Мысль о вечной разлуке с мужем так поразила несчастную, что она без чувств упала на землю и впала в забытье. В этом странном состоянии привиделось ей, что она поднимается на одну из крутых соседних гор. Буйный ветер дует ей навстречу; терновник и колючие растения заграждают ей путь; но вот она всходит на гору, и картина совершенно изменяется: небо там ясно-голубое, солнце жарко светит на красивые холмики, а на одном холмике стоит опрятная избушечка.И вот она подошла к двери, отворила ее и видит, что в избушечке сидит старушка старенькая, седенькая и ласково манит ее к себе. Тут бедняжка и очнулась. Она тотчас же решилась выполнить в действительности то, что привиделось ей в тяжелом сне.Так все и случилось: она, действительно, отыскала старушку в избушке, та ласково подозвала ее к себе, расспросила о ее горе и сказала:- Утешься, моя милая; я тебе помогу. Вот тебе три вещи: золотой гребень, флейта и прялка. Сначала ты расчешешь гребнем свои волосы и положишь его у пруда, на берегу; потом сыграешь на флейте песенку и тоже положишь ее поближе к воде; наконец, выпрядешь всю пряжу, какую видишь здесь на прялке, и положишь ее тоже у воды. Что из этого выйдет, сама увидишь. Только ничего не делай прежде, чем луна не взойдет высоко на небе.Жена охотника поблагодарила добрую старушку и тотчас снесла все три вещи к озеру. С нетерпением ожидала она вечера. Наконец стемнело, луна показалась из-за облака, и она стала расчесывать золотым гребнем свои длинные черные волосы. Чуть только она положила гребень на берег, как тот скользнул в воду и упал на дно: закипело озеро, расступилось на середине, и из воды показалась на минуту голова молодого охотника, и тотчас же снова скрылась.Жена его схватилась за флейту, сыграла на ней песенку и поспешно положила ее у воды; флейту тотчас же смыло водой, и опять заволновалось озеро, опять расступилось оно на середине, и показался из воды молодой охотник, но уже по пояс.Тогда жена его, оживленная надеждой, стала быстро прясть, и ког-да пряжа была готова, она подставила прялку к воде и с нетерпением ожидала, что-то будет. Пришла к берегу огромная волна, утащила за собой прялку в озеро, и в ту же минуту молодой охотник поднялся весь из воды, быстро выскочил на берег, взял жену за руку и пустился бежать.Однако же никса не хотела так легко расстаться со своей добычей. Едва успели они сделать несколько шагов, как все озеро выступило из берегов и со зловещим плеском, с ужасающим шумом погналось за бежавшими супругами. Яростно пенившиеся волны уже настигали их, уже радостно хлопала в ладоши и хохотала жестокая никса, рассчитывая на верный успех погони, но старушка, которая помогала жене охотника в ее горе, сжалилась над несчастными, поспешила к ним навстречу и обратила на время мужа в лягушку, а жену - в жабу, так что те успели укрыться от преследования никсы и зажили потом припеваючи..."Из всех легенд о водяных феях всего подробнее ирландские. Они полны самыми яркими чертами из жизни этих существ, самыми живыми поэтическими подробностями. Приведем одну, в которой рассказывается, что у водяных фей есть своя шапочка-невидимка (как у тролъдов), но в которой заключается не одна только способность исчезапия, а все могущество их."В одно прекраснейшее летнее утро, незадолго до восхода солнца, молодой ирландец Дик Фицджеральд стоял на берегу моря близ Смервикской гавани. Солнце стало всходить из-за громадной скалы и красными лучами своими прогонять седой туман, еще лежавший над волнами. Вскоре все море засияло на солнце, как громадное зеркало, в которое .спокойно гляделись окрестные берега.Дик с восторгом любовался чудной картиной солнечного восхода, а сам думал: "Как грустно смотреть на все это одному, когда нет ни души живой возле, с которой бы можно было поделиться дорогим впечатлением, передать свои мысли, свои чувства, а кругом меня, - сказал он, оглядываясь, - все пусто, ни живой души, - одно только эхо отозвалось, может быть, на слова мои..."И он вдруг остановился. Невдалеке от себя, у подошвы утеса, увидел он женщину ослепительной красоты; она сидела на берегу и медленно, грациозно поднимая руку, белую, как снег, расчесывала золотым гребнем свои длинные, ярко-зеленые волосы.Дик, еще будучи ребенком, слыхал от матери, что если у морской девы (а он, конечно, тотчас же понял, что это не кто иная, как морская дева) отнять ее маленькую островерхую шапочку, то дева теряет способность возвращаться в свое подводное царство, пока не вернуть ей ее шапочки. В голове Дика тотчас созрел план: подкрасться тихонько к морской деве и овладеть шапочкой, лежавшей возле нее на песке. Придумано - сделано.Но едва успел Дик спрятать шапочку в карман, как морская дева обернулась в его сторону, потом закрыла лицо руками и горько-прегорько заплакала. Дик, понимавший очень хорошо, что причиной этих слез была у бедной феи мысль о вечной разлуке со своей родиной, подсел к ней поближе, взял ее за руку и стал утешать, как мог. Но фея продолжала плакать по-прежнему; однако же ласки взяли свое: она, наконец, подняла голову, взглянула на Дика и сказала ему:- Человек, скажи, пожалуйста, ты хочешь съесть меня? - Съесть? - с удивлением спросил Дик. - Да помилуй! С чего это тебе в голову пришло? Уж не рыбы ли выставили людей в глазах твоих в таком дурном свете?- Так что же хочешь ты со мной сделать, коли не съесть меня? - спросила его фея, не спуская своих глаз с его лица.- Что? - повторил Дик. - А вот что. Скажи мне: хочешь ли ты быть моей женой? И если ты согласна, так вот тебе мое честное слово, что не далее, как сегодня же вечером, ты будешь носить мое имя!Иллюстрация из книги "Под звон мечей", 1907Фея подумала, подумала и подала, наконец, ему свою руку в знак согласия. Дик был в восторге.- Дай мне только проститься с отцом моим, - сказала морская дева и, обернувшись к морю, прошептала несколько невнятных слов, которые были тотчас подхвачены легким ветерком и вместе с легкой зыбью понеслись вдаль.- А кто же твой отец? - с любопытством спросил ее Дик.- Кто? Да неужели ты никогда не слыхал о нем? Мой отец - морской царь!- Царь! Вот что! - проговорил Дик, самолюбие которого было сильно польщено женитьбой на морской царевне.- То-то, я думаю, денег-то у твоего отца, моя милая! - продолжал он очень наивно расспрашивать свою невесту.- А что это такое деньги? - с удивлением спросила морская дева.- О! Деньги - это такая вещь, которую очень хорошо иметь, когда в чем-нибудь нуждаешься или хочешь ни в чем себе не отказывать.- Мне и без того не приходилось себе отказывать ни в чем: чего бы я ни пожелала, стоило только приказать рыбам, и они тотчас же все исполняли.После этого разговора на берегу Дик повел свою невесту домой - в тот же вечер с ней обвенчался.Зажил Дик со своей женой припеваючи: все ему удавалось и счастливилось, а у нее все домашняя работа спорилась и кипела в руках, как будто она всю жизнь свою прожила на земле между людьми, а не между странными существами подводного царства. Через три года у Дика было уже трое детей: двое мальчиков и одна девочка. Можно сказать на-верное, что он бы пресчастливо прожил всю свою жизнь с милой феей, если бы человек мог не забывать в счастье о мерах благоразумной предосторожности. Но - увы! - чем более Дик жил со своей женой, тем бо-лее забывал о ее происхождении и о том, что у нее когда-нибудь может явиться желание вернуться опять на свою родину. Он даже не позаботился спрятать ее шапочку куда-нибудь подальше, а просто бросил ее под кучу старых сетей, лежавших в темном углу его хижины.Однажды, когда Дика не было дома, жена его, строго следившая за чистотой, захотела вынести из хижины все лишнее и прибрать ее к приходу мужа получше. Она подошла к старым сетям, лежавшим в углу, сдви-нула их с места и вдруг увидела на полу свою дорогую волшебную шапочку. Тысячи новых мыслей и старых воспоминаний тотчас же зароились в голове ее; она подумала о своем отце, о своих подругах, о родине... Потом пришли ей на память муж ее, Дик, и маленькие детки, которым еще так нужны были и ласки, и заботы матери. Однако же она подняла свою шапочку, повертела ее в руках, подошла к колыбели, где спал ее младший сын, поцеловала его, простилась с остальными детьми, утешая себя мыслью, что она может сойти в море лишь на время и ватда вернуться к своему милому Дику, медленно направилась к берегу.Дик вернулся домой вечером и, не видя своей жены, стал спрашивать о ней у своей маленькой дочки, но та ничего не могла ему сказать. Тогда он отправился к соседям и узнал от них, что те видели как жена его ходила по берегу и что на голове у нее была какая-то странная шапочка. Тут уж он бросился в угол своей хижины, стал рыться между старыми сетями и, не найдя заветной шапочки, догадался, в чем дело.Разлука с феей было страшным ударом для Дика. Он не мог утешиться и ни за что не хотел слышать о женитьбе, уверенный в том, что его жена и мать его детей должна к нему когда-нибудь верну! Но год шел за годом, а морская царевна все не выходила на берег.Никто не видел ее с того времени, как она исчезала, но память о доброй, услужливой и кроткой фее еще живет между жителями окрестностей Смервикской гавани".

это  тот же домовой в кельтской культуре но имеющий свои  существенные особенности .
 Ближайшие родственники лепреконов - клуриконы (clurichaun). Они выглядят настоящими джентльменами, хорошо и со вкусом одеты, носят головной убор красного цвета, но постоянно в стельку пьяны и, как следствие этого, почти всегда пребывают в отличном расположении духа. Их специальность - вино, их место жительства - винные погреба. Клуриконы следят за тем, чтобы вино не скисло, а в погреб не проник не прошеный гость. О том, что клурикон на посту и с честью исполняет возложенные свои обязанности, свидетельствуют развеселые песенки, которые время от времени доносятся из погреба. Если клуриконы чем-то обижены, они тянут все, что попадается под руку, устраивают в домах по ночам настоящие погромы, совершают опустошительные набеги на кладовые, а вино в погребе моментально скисает. А еще они любят, оседлав овцу, козла, собаку или курицу, носится всю ночь по округе. В дом, который покинул клурикон, другой его собрат уже никогда не вселится...
источник
Вот ещё одно описание клурикона
Клурикон — еще один персонаж фольклора из Ирландии, чуть менее знаменитый своего собрата в зеленом костюме. По преданиям, он обитает в винном погребе, где охраняет вино и следит, чтобы оно не скисало. Постоянно находится в состоянии опьянения. Клуриконов описывают как маленьких человечков, носящих красный головной убор. Считается, что они являются родственниками другим персонажам ирландского фольклора - лепреконам. Клурикон отличается от других персонажей фольклора своим проказливым характером. Обиженный на что-то, он может вполне устроить дома настоящий погром или своровать какие-то вещи у хозяев. При этом вследствие его дурного расположения в жилище моментально скисает вино. Также клурикон обожает по ночам носиться по округе, оседлав козла, курицу или собаку. Если он покинет дом человека, то, по легендам, никто из его собратьев никогда не вселится туда вместо него.
источник

Встреча с русалкой , с начало противостояние, но по кельтским легендам часто русалки становились жёнами молодых людей, которые были смелыми,хитрыми, отчаянными и оказывались сильней русалки.
"В одно прекраснейшее летнее утро, незадолго до восхода солнца, молодой ирландец Дик Фицджеральд стоял на берегу моря близ Смервикской гавани. Солнце стало всходить из-за громадной скалы и красными лучами своими прогонять седой туман, еще лежавший над волнами. Вскоре все море засияло на солнце, как громадное зеркало, в которое .спокойно гляделись окрестные берега.Дик с восторгом любовался чудной картиной солнечного восхода, а сам думал: "Как грустно смотреть на все это одному, когда нет ни души живой возле, с которой бы можно было поделиться дорогим впечатлением, передать свои мысли, свои чувства, а кругом меня, - сказал он, оглядываясь, - все пусто, ни живой души, - одно только эхо отозвалось, может быть, на слова мои..."И он вдруг остановился. Невдалеке от себя, у подошвы утеса, увидел он женщину ослепительной красоты; она сидела на берегу и медленно, грациозно поднимая руку, белую, как снег, расчесывала золотым гребнем свои длинные, ярко-зеленые волосы.Дик, еще будучи ребенком, слыхал от матери, что если у морской девы (а он, конечно, тотчас же понял, что это не кто иная, как морская дева) отнять ее маленькую островерхую шапочку, то дева теряет способность возвращаться в свое подводное царство, пока не вернуть ей ее шапочки. В голове Дика тотчас созрел план: подкрасться тихонько к морской деве и овладеть шапочкой, лежавшей возле нее на песке. Придумано - сделано.Но едва успел Дик спрятать шапочку в карман, как морская дева обернулась в его сторону, потом закрыла лицо руками и горько-прегорько заплакала. Дик, понимавший очень хорошо, что причиной этих слез была у бедной феи мысль о вечной разлуке со своей родиной, подсел к ней поближе, взял ее за руку и стал утешать, как мог. Но фея продолжала плакать по-прежнему; однако же ласки взяли свое: она, наконец, подняла голову, взглянула на Дика и сказала ему:- Человек, скажи, пожалуйста, ты хочешь съесть меня? - Съесть? - с удивлением спросил Дик. - Да помилуй! С чего это тебе в голову пришло? Уж не рыбы ли выставили людей в глазах твоих в таком дурном свете?- Так что же хочешь ты со мной сделать, коли не съесть меня? - спросила его фея, не спуская своих глаз с его лица.- Что? - повторил Дик. - А вот что. Скажи мне: хочешь ли ты быть моей женой? И если ты согласна, так вот тебе мое честное слово, что не далее, как сегодня же вечером, ты будешь носить мое имя!Иллюстрация из книги "Под звон мечей", 1907Фея подумала, подумала и подала, наконец, ему свою руку в знак согласия. Дик был в восторге.- Дай мне только проститься с отцом моим, - сказала морская дева и, обернувшись к морю, прошептала несколько невнятных слов, которые были тотчас подхвачены легким ветерком и вместе с легкой зыбью понеслись вдаль.- А кто же твой отец? - с любопытством спросил ее Дик.- Кто? Да неужели ты никогда не слыхал о нем? Мой отец - морской царь!- Царь! Вот что! - проговорил Дик, самолюбие которого было сильно польщено женитьбой на морской царевне.- То-то, я думаю, денег-то у твоего отца, моя милая! - продолжал он очень наивно расспрашивать свою невесту.- А что это такое деньги? - с удивлением спросила морская дева.- О! Деньги - это такая вещь, которую очень хорошо иметь, когда в чем-нибудь нуждаешься или хочешь ни в чем себе не отказывать.- Мне и без того не приходилось себе отказывать ни в чем: чего бы я ни пожелала, стоило только приказать рыбам, и они тотчас же все исполняли.После этого разговора на берегу Дик повел свою невесту домой - в тот же вечер с ней обвенчался.Зажил Дик со своей женой припеваючи: все ему удавалось и счастливилось, а у нее все домашняя работа спорилась и кипела в руках, как будто она всю жизнь свою прожила на земле между людьми, а не между странными существами подводного царства. Через три года у Дика было уже трое детей: двое мальчиков и одна девочка. Можно сказать на-верное, что он бы пресчастливо прожил всю свою жизнь с милой феей, если бы человек мог не забывать в счастье о мерах благоразумной предосторожности. Но - увы! - чем более Дик жил со своей женой, тем бо-лее забывал о ее происхождении и о том, что у нее когда-нибудь может явиться желание вернуться опять на свою родину. Он даже не позаботился спрятать ее шапочку куда-нибудь подальше, а просто бросил ее под кучу старых сетей, лежавших в темном углу его хижины.Однажды, когда Дика не было дома, жена его, строго следившая за чистотой, захотела вынести из хижины все лишнее и прибрать ее к приходу мужа получше. Она подошла к старым сетям, лежавшим в углу, сдви-нула их с места и вдруг увидела на полу свою дорогую волшебную шапочку. Тысячи новых мыслей и старых воспоминаний тотчас же зароились в голове ее; она подумала о своем отце, о своих подругах, о родине... Потом пришли ей на память муж ее, Дик, и маленькие детки, которым еще так нужны были и ласки, и заботы матери. Однако же она подняла свою шапочку, повертела ее в руках, подошла к колыбели, где спал ее младший сын, поцеловала его, простилась с остальными детьми, утешая себя мыслью, что она может сойти в море лишь на время и ватда вернуться к своему милому Дику, медленно направилась к берегу.Дик вернулся домой вечером и, не видя своей жены, стал спрашивать о ней у своей маленькой дочки, но та ничего не могла ему сказать. Тогда он отправился к соседям и узнал от них, что те видели как жена его ходила по берегу и что на голове у нее была какая-то странная шапочка. Тут уж он бросился в угол своей хижины, стал рыться между старыми сетями и, не найдя заветной шапочки, догадался, в чем дело.Разлука с феей было страшным ударом для Дика. Он не мог утешиться и ни за что не хотел слышать о женитьбе, уверенный в том, что его жена и мать его детей должна к нему когда-нибудь верну! Но год шел за годом, а морская царевна все не выходила на берег.Никто не видел ее с того времени, как она исчезала, но память о доброй, услужливой и кроткой фее еще живет между жителями окрестностей Смервикской гавани".